Ради семьи купец Полонник расстался с имуществом, а его внучка вспомнила, как ее тесть угощал шампанским Никулина. Хотя Киев стремительно меняется, становится все более урбанизированным, но в городе еще остались потомственные аристократы, сохранившие, несмотря на советскую уравниловку, свою индивидуальность и чувство собственного достоинства. Корреспонденту «Новой» посчастливилось пообщаться с удивительной женщиной, которая вспомнила о чудных былых временах, своих предках и встречавшихся в ее жизни уникальных киевлянах.

«Новая» уже упоминала имя киевского купца Кузьмы Полонника («Нокаут в парикмахерской», от 12.06.09 г.). Чуть позже я познакомился с внучкой упомянутого Кузьмы Ефимовича — Лидией Васильевной Фероновой. А недавно я был приглашен в ее дом в районе столичной Куреневки. Квартира Лидии Васильевны расположена на третьем этаже большого девятиэтажного дома. Хозяйка встретила меня в красивом нарядном платье. Нельзя было не заметить ее аристократическую породу и былую красоту.

Поселил в доме священников

В квартире масса диковинок: накрытый парчовой скатертью старинный овальный стол, диван из красного дерева, красивые диванные подушки, дореволюционные фарфоровые статуэтки — память о деде. В комнате также имеются гигантский фикус и огромная роза на тумбочке, а на балконе — горшки с цветами и вьющиеся растения. Лидия Васильевна поблагодарила меня за статью о своем дедушке и сразу же пригласила к столу. За крепко заваренным чаем с домашней выпечкой и началась наша беседа, из которой я почерпнул много нового о довоенной и послевоенной киевской жизни.

В упомянутой публикации было помещено мое фото 1970-х гг. тогда еще не снесенного продуктового магазина на углу улиц Фрунзе и Юрковской. В дореволюционные времена его хозяином был некий Полонник. И мое послевоенное детство прошло недалеко от этого заведения — жил я в Цимлянском переулке. Все мои дворовые соседи говорили: «Я пошел в Аполонник за продуктами». Думается, что букву «а» к фамилии Полонник прибавляли просто для благозвучия.

И вот, благодаря воспоминаниям Лидии Васильевны и найденным архивным документам, удалось выяснить следующее: родившийся ровно полтора столетия назад, в 1860 г., Кузьма Ефимович Полонник был членом городской комиссии при Государственной думе по общественному самоуправлению Киева. На Подоле у него имелись булочные, кондитерские и бакалейные лавки, а также аптека по ул. Константиновской, 54. Это заведение и в советское время работало, до конца 1980 гг. А хлебобулочные изделия Полонника успешно продавались на Житнем базаре. Кузьма Ефимович также занимался коневодством, имел на Куреневке конюшню и небольшой ипподром.

Семья Полонника жила в построенном им доме по ул. Кирилловской, 51 (ныне Фрунзе). Здание сохранилось и поныне, в нем психоневрологический диспансер. До революции подольский купец был широко известен благотворительностью: помогал церквам и больницам. Его работники обитали на ул. Нижне-Юрковской в специально построенных домах «дешевых квартир». Там же находилась столовая «дешевых обедов». Кроме того, весь второй этаж своего дома Полонник безвозмездно передал для проживания священникам Николо-Иорданской церкви. Храм находился рядом с его домом. В 1930-х годах церковь, памятник архитектуры ХVІІІ в., уничтожили большевики. На ее месте построили школу из церковных камней, сейчас это нотная фабрика.

Из 12 детей — восемь мертворожденных

Женился Полонник на Мелании Ивановне, из киевских мешан. Первые их восемь детей родились мертвыми, и тогда, по совету священников Николо-Иорданской церкви, Мелания посетила Лаврские пещеры. И произошло чудо — у нее родились четверо здоровых детей: Иван, Василий, Валентина и Полина. Василий Кузьмич, 1900 года рождения — отец Лидии Васильевны.

После Октябрьской революции размеренная жизнь семьи Полонников круто изменилась. Опасаясь репрессий, Кузьма Ефимович добровольно передал большевикам все свое имущество. В родовом поместье со второго этажа изгнали священнослужителей. В самом здании были устроены дополнительные перегородки, в результате чего получилось множество маленьких комнатушек. В этот «коммунальный рай» въехало огромное количество народа. Сами Полонники также жили в родном доме, только в небольшом помещении своей бывшей кухни.

— Мой папа, Василий Кузьмич, еще в царское время окончил Третью гимназию на Контрактовой площади, — рассказала Лидия Васильевна. — Уже в советское время он работал на подольском пивзаводе и дослужился там до должности замдиректора. В 1929 году он женился на киевлянке Марии Александровне Добровольской. В 1930-м родился мой брат Владимир, а через восемь лет на свет появилась я. В начале войны отец добровольно ушел на фронт. Он был награжден двумя орденами Славы и множеством медалей. В 1945 году в Германии получил тяжелое ранение, в результате чего потерял ногу.

Инвалид войны Василий Полонник умер в 1962 г. А вот его отец, бывший купец Кузьма Ефимович, которому на момент Октябрьской революции исполнилось 58 лет, на советскую власть работать так и не стал. Сначала он ухаживал за часто болевшими детьми, а затем — за внуками. Теплыми подольскими вечерами старик часто сидел с курительной трубкой во рту на лавочке своего бывшего дома. Он мало с кем общался и о чем думал, так и осталось тайной. Умер Кузьма Полонник в 1956 г. на 96-м году жизни, на много лет пережив жену Меланию, скончавшуюся в голодном 1933-м.

Вернула свитер — нашла мужа

— Чем дальше отдаляется упорхнувшее мое детство, тем чаще мне снится старый дом по Фрунзе, 51, — с грустью рассказывает Лидия Феронова. — Однажды дедушка Кузьма сказал мне, что наш дом с такими толстыми стенами и крепким фундаментом простоит сотни лет. Так оно и вышло. Двери комнат не закрывались. Сильно гремел трамвай, проезжающий рядом с домом, а по булыжной мостовой тарахтели автомашины. Помню шумный примус и коптящую керосинку. В комнате у нас были тряпичный абажур, железная кровать, семь мраморных слоников. Но годы летят, и детство сменила юность. Киев всегда был современным динамичным городом. Молодежь не засиживалась у только что появившихся телевизоров, по которым, в сущности, и смотреть было нечего. Мы посещали театры, кинотеатры, филармонию. Любили парки, в которых играли духовые оркестры и выступали артисты.

 

 В парке Лидия и познакомилась со своим первым мужем, танцовщиком ансамбля Вирского Николаем Завадским. Постоянные гастроли, застолья, физические нагрузки привели к тому, что Завадский умер в 1978 г. от сердечной недостаточности, а ведь ему было всего сорок лет.

— Через год я отдыхала в Прибалтике, на Куршской косе, где познакомилась с киевлянкой Еленой Захаржевской, — вспомнила Лидия Васильевна. — Было холодно, и Елена Валерьяновна дала мне поносить свой свитер. Договорились, что по возвращении в Киев я его верну. Прибыв домой, поехала со свитером к Елене Валерьяновне на Чоколовку, где она жила в частном доме с гражданским мужем Михаилом Михайловичем Арвасом, как оказалось, знаменитым цирковым артистом. Эта поездка стала для меня роковой. Там я познакомилась со своим вторым мужем, сыном Арваса — Фероновым Геннадием Михайловичем, художником, известным реставратором книг и икон. Он был в то время женат, однако в его семье возник конфликт. Жена настаивала на их совместном отъезде из СССР в Израиль, а Геннадий не хотел покидать Киев, в чем его поддерживал и отец. В итоге он развелся с женой, и через год мы поженились. Прожили вместе 18 лет до кончины Геннадия. А его бывшая жена и дочь и ныне проживают в Израиле.

 

Арвас заставлял всех «ахать»

Первые послевоенные годы. Житний базар на Подоле. Там перед деревянным кинотеатром «Колос» (снесен в 1974 г.) в летнее время для циркового мотогонщика Михаила Арваса (Корякина) устанавливалась так называемая деревянная бочка аттракциона «Гонки мотоциклов по вертикальной стене». Висел рекламный плакат «Аттракцион. Медведь на мотоцикле за рулем». Медведь, конечно же, ездил не по горизонтальной стене, а внизу на полу «бочки», по небольшому подъему. Были и плакаты с изображением элегантного мужчины во фраке то с аккордеоном, то с саксофоном. И всюду фамилия артиста — Михаил Арвас! Ниже, шрифтом помельче, указывалась фамилия его партнера — Михаил Эдемский.

Как сейчас вижу ограду, кассу, две деревянные лестницы, ведущие вверх на балкон для зрителей, который окружал бочку. Во время представления — крики, вопли «ох!» и «ах!» под жуткое дрожание пола балкона под ногами. Это было при пролете мотоцикла по вертикальной стене рядом со зрителями. До сих пор помню несущийся на зрителей мотоцикл, а на нем седок с раскинутыми руками. Этот и был Михаил Арвас — отец Геннадия.

Михаил Михайлович был незаурядным талантливым человеком. Фронтовик-орденоносец после войны стал цирковым артистом. Со своими аттракционами он объездил весь бывший Советский Союз. Элегантный, в цилиндре или во фраке на манеже, он несколько не вписывался в советское представление об артистах. Его вид даже осуждался как «западное низкопоклонство». Однако артиста это не смущало и не мешало ему жить богато, с размахом, ездить на лучших в то время автомобилях и дружить со многими выдающимися личностями.

 

В доме Арваса на Чоколовке для гостей всегда были несколько ящиков шампанского, лучшие конфеты и всяческие деликатесы. Арвас дружил с Юрием Никулиным и Михаилом Шуйдиным, династией Дуровых, дрессировщиком медведей Филатовым, Юрием Тимошенко и Ефимом Березиным (Тарапунька и Штепсель), лучшим администратором Советского Союза Александром Эткиным, семьей Хрущевых и множеством других видных людей.