Для многих название улицы Бассейной в первую очередь ассоциируется со строками Самуила Маршака о «человеке рассеянном». Но в тех знаменитых детских стихах речь идет о Ленинграде, нынешнем Петербурге. Там была своя Бассейная улица. А у нас – своя.

По поводу названия киевской Бассейной встречаются разные версии. Согласно одной из них, имя улице дал будто бы располагавшийся поблизости бассейн питьевой воды, наполнявшийся подземными водами. По другому предположению, улица стала Бассейной благодаря небольшому бассейну-фонтану на Бессарабской площади. Но, на мой взгляд, она обязана своим именем так называемой Бассейной канаве, занимавшей в середине позапрошлого века чуть ли не всю ее проезжую часть.

Еще в 1840-х годах, после того как сильный ливень вызвал настоящий потоп на набиравшем значение городского центра Крещатике, местные власти приняли меры по обустройству стоков.

Тогда вопрос этот решили таким образом: под Бессарабской площадью проложили коллектор, по которому воды с Крещатика поступали в открытый резервуар – ту самую Бассейную канаву. Она представляла собой спланированное ответвление Кловского ручья, протекавшего вдоль нынешней улицы Мечникова и впадавшего в Лыбедь. По тому же маршруту – от коллектора, через канаву и ручей – уходили в Лыбедь и крещатицкие ливнестоки.

Можно себе представить сырой и затхлый «венецианский» микроклимат по берегам Бассейной канавы. Так что поначалу тут стояли неказистые домики киевлян скромного достатка. Положение изменилось к концу XIX века, после того как канаву заключили в подземную трубу, а над ней устроили «земную твердь». На это пространство сразу предъявил претензии разместившийся по соседству Бессарабский рынок. Вдоль улицы, получившей имя «Бассейная» (она во все времена счастливо избегала переименований), выплеснулся стихийный торг. А по обеим ее сторонам начали расти солидные здания, среди авторов которых находим имена многих известных зодчих – Владимира Николаева, Георгия Шлейфера, Андрея Краусса. Некоторые фасады сохранили детали затейливого оформления и заслуживают того, чтобы к ним приглядеться.

Лишь после последней войны «филиал Бессарабского рынка» на Бассейной приказал долго жить. Взамен его посреди улицы разбили живописный бульвар. Одно время в самом начале этого бульвара прохожих встречал, приподнимая шляпу, знаменитый писатель Шолом-Алейхем. Но в 2001 году бронзовый памятник еврейскому классику перебрался на Рогнединскую. А бульвар был полностью ликвидирован, поскольку нынешний транспорт захлестывает центральные улицы Киева почище давних наводнений.

Двор, где бедствовала Голда

Первые пять лет своей жизни Голда Мабович, будущая глава Израиля Голда Меир, провела в Киеве. Ее детские воспоминания о родном городе были невеселыми. «Киев, где я родилась, скрылся от меня в тумане времени… – писала она в своих мемуарах. – Эпизоды, которые я помнила все последующие семьдесят лет, связаны большей частью с мучительной нуждой, в которой жила наша семья; я помню холод, голод и страх».

По старым адресным справочникам удалось определить, что в начале прошлого столетия семья столяра Ицка Мабовича, отца Голды, жила на Бассейной, 5. Конечно, не в солидном кирпичном доме, выходящем на улицу (на котором висит теперь мемориальная доска в честь Голды), а в скромненьком деревянном флигеле, до нас не дошедшем.

Как угробили приют

Одно из любопытнейших зданий на Бассейной стояло в самом конце улицы, на зеленом островке посреди проезжей части. То был крепкий трехэтажный дом, который возвел в 1884 году известный киевский зодчий Владимир Николаев по заказу не менее известного благотворителя – сахарозаводчика Николы Терещенко. Никола Артемьевич устроил здесь на свои средства приют для тогдашних бомжей, чтобы они не искали ночлега по ярам да подвалам. Необычная «биография» дома по Бассейной, 16, позволила включить его в Свод памятников истории и культуры Украины по Киеву. Но том Свода еще не вышел в свет, как в июне 1996-го по распоряжению городских властей за считанные дни бывший приют сломали. Зачем? Оказалось, что он не вписался в запроектированную схему нового разворота трамвая 27-го маршрута. И вскоре по тому месту, где стоял памятный дом, пролегли рельсы.

Конечно, с нуждами города и его транспорта приходится считаться. Но… вскоре оказалось, что нужды-то особой не было. Пару лет спустя те же городские власти решили вовсе упразднить 27-й маршрут. Взамен пустили автобус и маршрутное такси, которым старинный дом вовсе не мешал бы. Стало быть, понапрасну уничтожили исторический памятник, пустили на ветер денежки за крепкое здание и недавно еще проложенные рельсы. Ответил ли кто-то за эти фокусы? Вопрос, конечно, сугубо риторический.


Вариация на немузыкальную тему

Выдающийся композитор Рейнгольд Глиер – тоже наш земляк. Вскоре после рождения маленького Гольдика его отец – потомственный мастер музыкальных инструментов, саксонский подданный Морис Эрнест Глиер – приобрел участок на улице Бассейной, 6. В 1876 году здесь был построен деревянный домик с мезонином и пристройкой для инструментальной мастерской (утраченный много лет назад). В этом особнячке проходили детские годы будущего композитора, его сестры и двух братьев. Вскоре в усадьбе Глиера выросли новые жилые корпуса, магазины, конюшни, каретный сарай, появился фруктовый садик.

Однако благосостояние семьи оказалось непрочным. Вот изложение ходатайства матери Рейнгольда – польки, урожденной Юзефы Корчак, – поданного генерал-губернатору в 1881 году: «…Муж ее, инструментальный мастер Морис Эрнест Карлов Глиер, взяв за нею в приданое наличные деньги, купил по Бассейной улице усадебное место с постройками, которые с течением времени трудами его, а равно трудами отца просительницы, приведены в такое состояние, что стоимость их превышает 35 000 руб.; в настоящее время муж просительницы Эрнест Глиер стал все более и более небрежно относиться к делу, перешел к праздной и нетрезвой жизни и наконец дошел до состояния, дающего полное право сомневаться в его правоспособности, так как он совершенно забросил свое ремесло, разъезжает без всякой надобности и цели по разным городам, сильно пристрастился к спиртным напиткам, наделал долгов… одним словом, разоряет имущество, долженствующее обеспечить судьбу 4 малолетних детей». И Юзефа Глиер добилась, чтобы ее признали опекуншей над имуществом мужа. Чтобы ликвидировать долги, усадьбу продали с публичного торга, причем купил ее варшавский гражданин Викентий Корчак – тесть незадачливого «инструментального мастера», чьи пагубные пристрастия теперь уже не грозили разорением родных. Благодаря энергичным усилиям любящей матери Гольдика семейная катастрофа не разразилась. Рейнгольд Глиер получил возможность спокойно заниматься в Киевском музыкальном училище, а затем и поступить в Московскую консерваторию.

Храм коммерции на крови

В послевоенной застройке Бассейной улицы заметное место занимала школа №78, построенная в 1962 году. Фасад ее был неказист и соответствовал временам борьбы с «архитектурными излишествами». Зато планировка отличалась оригинальностью и удобством. А в глубине квартала имелся даже собственный школьный плавательный бассейн – большая редкость для тогдашних школ.

В марте 1991 года возле школьного двора случилось событие, вызвавшее у киевлян шок. Старшеклассник Алексей Головешко средь бела дня был смертельно ранен ножом в результате мальчишеской «разборки». В то время, в период стремительных общественных перемен, многие еще воспринимали окружающую действительность как преддверие светлого демократического будущего, где человеческая жизнь станет главной ценностью. Поэтому о нелепой гибели школьника писали многие газеты, а на соседнем со школой доме установили самодеятельный памятный знак – словно бы лезвие ножа, пронзающее пространство. Но события повернулись совсем иначе. О ценности человеческой жизни теперь можно говорить только с горькой иронией. А памятный знак о трагедии 1991 года исчез вместе с домом, на котором он висел, да и со школьным зданием. На их месте теперь стоит громадный коммерческий центр.