Для советского человека Новый год начинался в 20-х числах декабря, так что обычная семья из двух взрослых и ребенка успевала отпраздновать до пяти корпоративов.

Новогодний корпоратив времен Хрущева хорошо показан в музыкальной комедии Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» (1956 г.). Возможно, в те годы действительно случалось, что сотрудники дружно встречали Новый год всем коллективом. Но уже в 1970-е подобное мероприятие было большой редкостью. По крайней мере, в Киеве. Как правило, с коллегами по работе или однокурсниками по институту люди отмечали праздник 29 или 30 декабря. Саму же новогоднюю ночь проводили в дружеском или семейном кругу.

Дед Мороз и зайцы
Первыми встречали Новый год самые маленькие киевляне. Подготовка к детсадовскому корпоративу стартовала уже с первых дней декабря. Кто-то из воспитателей брался за написание сценария новогоднего утренника. Затем в каждой группе детям раздавали тексты для разучивания дома под неусыпным контролем родителей. После чего начинались репетиции вокальных, поэтических и хореографических номеров, с которыми воспитанникам надлежало предстать перед Дедом Морозом и Снегурочкой. Индивидуальные выступления готовить было проще, а вот с коллективными случались кадровые неувязки: в декабре юные артисты часто простуживались и пропускали занятия.

Параллельно родители получали задание сшить своим чадам новогодние костюмы, поскольку купить их в магазине было просто невозможно. Мальчиков наряжали, как правило, зайчиками, медведями, волками, поросятами, а девочек — белочками, лисичками, но чаще всего — принцессами или снежинками.

Накануне утренника воспитатели устанавливали в актовом зале елку, украшали помещение бумажными гирляндами, «дождиком» из фольги. По периметру зала расставляли стулья для детей, а для мам и пап — скамейки в отдельном «секторе». Правда, далеко не все родители могли прийти полюбоваться талантами своих чад: все же рабочий день, а на работе — «конец года», аврал, поэтому отпроситься у начальства было довольно сложно.

Сам утренник проходил, как правило, 27 или 28 декабря. Дети, наряженные в красивые костюмы, рассаживались по местам и с нетерпением ожидали прибытия Деда Мороза и Снегурочки. Последние обычно немного запаздывали, поскольку в темпе галопа должны были за день поспеть на несколько «елок».

Дуэт Деда Мороза и Снегурочки выглядел по-разному. Как правило, «внученька» с первой минуты устанавливала контакт с детьми, а Дед Мороз, наоборот, выглядел строгим, но справедливым. Он загадывал детям загадки, проверял их на сообразительность, смотрел подготовленные ими номера, и лишь затем, одобрительно крякнув, принимался раздавать подарки из своего бездонного мешка.

Не обходилось, впрочем, без накладок. Иногда «сладкая парочка» прибывала уже «тепленькой». А однажды Дед Мороз оказался настолько «хорош», что едва доковылял до своего стула. Всю программу держала на себе Снегурочка, время от времени приговаривая: «Правда, Дедушка Мороз?». В этот момент «дедушка» оживлялся, словно вспоминая, где и зачем находится, и по слогам произносил: «Прав-в-в-да». Благо, малыши, увлеченные артистичностью «внучки», ничего не заметили. Лишь один мальчик удивился: «А почему Дед Мороз все время молчит?». Снегурочка не растерялась: «Он старенький, очень устал. Мы же на оленях из лесу ехали, это далеко и холодно».

А бывало наоборот: «из строя» выходила Снегурочка. Тогда ее наряд срочно надевали на самую бойкую из детсадовских воспитательниц. В этом импровизированном дуэте, понятно, солировал Дед Мороз, периодически вовлекая в действие смущенную напарницу: «Ты согласна, внученька?».

Однако случались курьезы и другого рода. Однажды Дед Мороз вошел в зал и буквально онемел: все дети — мальчики и девочки — были одеты в одинаковые костюмы зайчиков. Три десятка длинноухих. Оказалось, детскому саду помогало с новогодними костюмами шефское предприятие — один из киевских заводов. Шефы купили, не разобравшись, одинаковые наряды. И прислали их буквально накануне, когда менять костюмчики уже не было времени. А у Деда Мороза конкурсы рассчитаны были на разных зверушек… Пришлось бедняге выкручиваться по ходу утренника.

«Бони М» с цветомузыкой
В школе Новый год встречали в три этапа: вначале утренник для младших классов, потом — для средних и, наконец, вечер для старшеклассников.

Новогодний утренник для младших школяров во многом напоминал аналогичное мероприятие в детском саду. Разница заключалась лишь в том, что Деда Мороза и Снегурочку изображали старшеклассники. А костюмы, в которые облачались малыши, отличались большим разнообразием: к традиционным лесным зверушкам добавлялись Кот в сапогах, мушкетеры, пес Артемон из сказки о Буратино, пираты.

Средние школьники являлись самой проблемной с точки зрения корпоратива аудиторией: детский утренник они уже переросли, а приготовить своими силами интересную «взрослую» программу, как правило, еще не могли. Поэтому сценарий мероприятия сочиняла старшая пионервожатая. Роли Деда Мороза, Снегурочки и других персонажей (вроде Бабы Яги, Кощея Бессмертного и т. д.) исполняли все те же старшеклассники. Если ребят хорошо гримировали, то зрителям подчас стоило усилий угадать, кто же именно занят в той или иной роли.

Вечер для старшеклассников (его устраивали 29 или 30 декабря) готовили сами же ребята под чутким, но ненавязчивым руководством завуча по внеклассной работе. Как правило, было двое ведущих — мальчик и девочка. Официоза (выступления кого-либо из администрации школы) не было. Силами старшеклассников сочинялись и готовились номера, юмористические сценки, песни. В них вплетались шарады, конкурсы, призовые игры. Такие вечера порой получались весьма удачными, потому что школьникам предоставлялся шанс проявить себя творчески. Кроме того, поскольку Новый год — праздник неполитический, выступающие, к удовольствию зала, могли исполнять «неформальные» песни: не комсомольскую «Песню дружбы запевает молодежь» на стихи Льва Ошанина, а что-то из репертуара «Машины времени» или полуопального Булата Окуджавы.

Ну а после завершения концертной программы в актовом зале тушили свет, и начиналась дискотека. Особенно продвинутым считался вариант дискотеки с цветомузыкой: в те времена ее было не достать, и только особо везучим удавалось заказать изготовление этого дива знакомым умельцам-радиолюбителям. Музыка звучала из магнитофонов — например, бобинного «Юпитер 203 стерео» или кассетного «Электроника 203С». На ура шли песни советских ВИА «Самоцветы», «Пламя», «Голубые гитары», «Поющие сердца», зарубежных групп «Бони М», «Смоки», грека Демиса Руссоса, польки Анны Герман, чеха Карела Гота. В доперестроечные времена учителя не плясали вместе с учениками. Их задача была иной: зорко следить за порядком: чтобы старшеклассники не напились, не подрались. Мероприятие заканчивали с таким расчетом, чтобы школьники успели добраться домой к 22:00.

Новогодние каникулы: один день

На предприятиях и в учреждениях приближение Нового года праздновали по-разному. Крупные коллективы (заводы, фабрики, производственные объединения) собирались в собственном Дворце культуры (таковые имелись, например, у завода «Большевик», работников пищевой промышленности) или Доме культуры (заводы «Арсенал», «Точэлектроприбор», «Киевметрострой», авиазавод, завод шампанских вин и др.). Люди приходили празднично одетыми — согласно моде, заведенной генсеком Леонидом Брежневым, на всякий праздник, пусть и непо­­литический, следовало являться со всеми наградами на груди. Сначала шла официальная часть: директор предприятия подводил производственные итоги года, награждал грамотами лучшие подразделения и наиболее отличившихся сотрудников. Затем следовала неофициальная часть — застолье, танцы.

Не бездействовал и профсоюзный комитет: еще до начала корпоратива сотрудникам вручали подарочные наборы для детей, а нередко — и продовольственные пайки к новогоднему столу: дефицитная бутылка шампанского, банка не менее дефицитных шпрот, мандарины.

В учреждениях меньшего размера масштабы отмечания-награждения были, соответственно, скромнее. Собирались в актовом зале, слушали доклад руководства. Потом расходились по отделам, где сами сотрудники организовывали небольшой сабантуй. А затем группами и поодиночке возвращались в актовый зал, где к тому времени уже начинались танцы. Заканчивался праздник около 23:00, чтобы все успели добраться домой общественным транспортом (в те времена киевское метро работало до часу ночи).

В совсем маленьких организациях (например, в редакции ежемесячного литературного журнала, аптеке, химчистке) отмечание проходило в узком кругу и организовывалось силами самого коллектива. Кто-то приносил из дому соленья, кто-то накануне пек пироги, что-то докупалось в ближайшем гастрономе — и новогодняя вечеринка проходила в теплой, почти домашней атмосфере.

На работе корпоративы проводились, как правило, 30 декабря вечером. Собственно, рабочим было и 31-е, но этот день считался «коротким» — работали лишь полдня. Хотя на самом деле никакой работы, если только это не сфера обслуживания, не было: планы IV квартала и года в целом уже выполнены, все «процентовки» (акты выполненных работ) успешно подписаны, а следующий год еще не стартовал. Поэтому сотрудники, как правило, проводили время в разговорах, описывая свой утренний подъем «после вчерашнего» или делясь планами на новогоднюю ночь.

Впрочем, расставание трудового коллектива было недолгим: в 1970-е гг. выходным являлось только 1 января. А уже второго, если сотрудник не накопил отгулы, чтобы съездить к родственникам в село или (реже) в Карпаты покататься на лыжах, следовало выйти на работу.