Издавна плыли над Печерском и таяли в заднепровских далях звуки колоколов Большой Лаврской колокольни. Они были праздничные и будничные, радостные и гневные, призывные и молящие. Киевляне различали колокола по их голосам, прислушивались к благовесту, звону, перезвону и трезвону. И в человеческих сердцах рождалась вера в спасение, надежда найти дорогу к храму, изгнать бесов и болезни из своих душ.

Мастера колокольного дела — литейщики — всегда были в почете, ведь их изделия были у всех на виду и на слуху. Заключая с ними контракты, Киево-Печерская лавра со своей стороны точно и в срок выполняла пункты своих обязательств — закупала у купцов лучшие канаты толщиною в 11 дюймов для поднятия колоколов, лес для рештовки, давала своих волов для перевозки готовых изделий с завода, нанимала не менее пятидесяти рабочих, выставляла представителей в комиссию сведущих граждан для освидетельствования и приема заказа.

Архивы сохранили и донесли до нас имена киевских литейщиков, у которых прибавилось работы с окончанием строительства в 1744 году Великой Лаврской колокольни.

Во времена архимандрита Зосимы в 1778 году решено было отлить колокол в 420 пудов. Позднее он получил его имя и в описи колоколов за 1830 год значился под №3, уступая по весу «Успенскому» (1000 пудов) и «Орлу» (550 пудов). Только теперь отливать его было поручено не московским и не тульским мастерам на заводах Акинфия Демидова, а своему, киевскому — Ивану Коробкину. Лавра дала ему меди в слитках 176 пудов 24 фунта, олова и других материалов, а он вылил колокол в 420 пудов. 57 лет его голос мощно звучал в хоре лаврских колоколов, радуясь вместе с киевлянами в годы побед и скорбя в час лихолетий, пока трещина в 1815 году не изменила его тембра. Тогда на помощь колоколу пришел искуснейший типографский кузнец Григорий Слюсаренко, который вернул ему «первобытный голос», и «Зосима» вновь зазвучал над городом вместе со своим собратом на Ближних пещерах, отлитым Иваном Коробкиным в 1783 году. Только в 1824 году встал вопрос о перелитии старого «Зосимы» из-за большой трещины. Для этой работы Лавра пригласила надежного мастера, потомственного литейщика Павла Романовского, подписав с ним контракт 28 августа 1834 года. Этот звонник хорошо был известен не только в Киеве, но и за его пределами. Уже в 1798 году молодой мастер перелил в Ромнах колокол Соборной церкви весом в 133 пуда. В 1801 году Лавра пригласила его обновить древний колокол «Скликун», висевший на Великой колокольне, и который «звуком своим был украшением всем колоколам». Он был мал — 3 пуда 30 фунтов, но дорог. Павел-звонник перелил его, доведя вес до четырех пудов, вернул первоначальный голос и получил одобрение за свой труд от митрополита Гавриила и эклезиарха иеромонаха Иерона.

Спустя три года, Лавра вновь возобновила переговоры с Павлом Романовским: понадобилось перелить заново треснувшее медное клепало (било). Этот обруч в 10 пудов 32 фунта весом был установлен на колокольне, и по нему стучали во время большого звона два молотка, воспроизводя звук малых колоколов. Приблизительно раз в 10 лет обруч нуждался в обновлении и его переливали. После П.Романовского, умершего в 1835 году, этим занимался киевлянин Василий Лосенко, потом литейщики завода братьев Дехтяревых на Подоле, а еще позднее — нежинские почетные граждане братья Черновы, москвич Андрей Самгин и др.

В 1805 году, когда на Великой Лаврской колокольне вышел из строя «Полиелейный» колокол весом в 300 пудов, отлитый еще при Ионофане в XVIII веке, то святая обитель вновь обратилась к Павлу Романовскому. Мастер согласился, но дело застопорилось, и лишь в 1824 году контракт был подписан. Этот колокол отливался одновременно с «Зосимой» на деньги, пожертвованные статской советницей Екатериной Галаган.

Оба колокола были сняты, разбиты, перевезены на завод П.Романовского и перелиты с добавлением новой меди и вышедшей из употребления оловянной посуды, пудами накопившейся за многие десятилетия в Лавре. Однако первый отлив получился неудачным — колокола оказались без «полных ушей», и мастеру пришлось перелить их заново, уже за свой счет.

24 и 25 августа 1825 года обновленный «зосима» в 493 пуда 11 фунтов и «Полиелейный» в 342 пуда 12 фунтов были доставлены на волах в Лавру и освидетельствованы авторитетной комиссией, в которую входили: «серебряных дел мастера» Самсон Иванович Стрельбицкий, Федор Михайлович Коробкин, колокольный мастер Василий Иванович Лосенко, купцы братья Бугаевские и бургомистр Семен Балабуха. Все они отметили хорошую работу мастеров. Колокола были «без всяких трещин, голосом приятны, к употреблению способны». На «Зосиме» к тому же красовалась надпись, гласившая о том, что он отлит «В честь Пречистыя Пресвятая Божия Матери и Преподобных отец Киево-Печерских Угодников Божиих во дни Благочестивого государя Александра Павловича… при митрополите Киевском и Галицком Евгении… из разбитого и прежде слитого 1778 г. при Архимандрите Зосиме Волкевиче…»

Но на этом история «Зосимы» не закончилась. В 1896 году его вновь перелили, доведя вес до 700 пудов. Сделали это в Ростове-на-Дону на колоколо-литейном заводе Семена Василенко, ибо к тому времени в Киеве уже не было мастеров, равных Ивану Коробкину и Павлу Романовскому, но их душа и голос все же продолжали жить в больших колоколах Лаврской колокольни, пока по велению гения революции им не вырезали «языки», разбили на куски и бросили наземь, чтобы они уже никогда не смогли рассказать ни о времени, ни о себе. И об этом звенят нам теперь ежедневно чудом сохранившиеся их современники, три меньших колокола. Послушайте!